Мокона на полставки
Название: Сегодня направо
По заявке Айа - Фай/Сакура, лучше джен, можно очень низкорейтинговый гет. Желательно что-то довольно грустное, с сюжетом, можно с экшном.
Фэндом: Цубаса
Автор: edik_lyudoedik
Бэта: S-Sa
Пэйринг: Фай/Сакура
Рэйтинг: PG-15
Жанр: АУ, игры с реальностью, много фиолетовой травы
Сюжет: Фай и Сакура путешествуют по отражениям некоего мира после глобальной катастрофы - кажется, они ищут...
Предупреждение: секс!
читать дальшеТуман перепутал дороги, точно бусы в шкатулке ветреной красавицы. Широкие, узкие, бесконечно разные, все в колдобинах, покрытые или непокрытые растрескавшимся асфальтом, перечеркнутые длинными тенями от кипарисов или рассекающие надвое серые плоскости пустынь. Убегающие под колеса одинокой крестьянской телеги или совершенно безлюдные – все они были там. Иногда одновременно.
Миры в это холодное весеннее утро наползали друг на друга слоями облачной влаги, уводили в сторону миражами – где то, где это?
Небо прояснялось.
В холодном воздухе пахло свежестью и как будто влажной пылью – такой запах оставляет туман. С холмов по ту сторону дороги, где из зеленой травы выступали гипсовые сколы камней, слышалось отдаленное блеяние овец. Рядом с силуэтом разрушенной сторожевой вышки (колючую проволоку давно растащили крестьяне), мелькнула тень широкополой пастушеской шляпы и исчезла – человек опасался стоять на вершине холма.
Девушка с дымчато-зелеными глазами отвела взгляд – в той стороне ничего интересного не было. С тем же успехом можно глядеть вперед, на дорогу, которая видна ровно до следующего поворота.
Посетительнице не хватало роста, чтобы откинуться на спинку одного из несуразно огромных стульев под соломенным навесом гостиницы. Она и не пыталась. Облокотившись на растрескавшийся от времени пластик стола, она вертела дорогую сигарету с фильтром в пальцах, обтянутых черной тканью коротких перчаток.
Хозяин гостиницы-развалюхи, чью темную жилетку украшала фигурная цепочка карманных часов, вышел на веранду и поставил перед девушкой чашку кофе, уютно пахнущего корицей. Он косился на свою гостью со смутным уважением.
-Огня? – щелчок зажигалки.
-Да, спасибо, - девушка поблагодарила хозяина нежной, чуть рассеянной улыбкой.
Он запалил кончик. Запахло ментолом и еще чем-то острым, травяным.
-Принесите еще одну чашку, пожалуйста, - попросила она. – У вас есть сливки?
У хозяина гостиницы было невыразительное лицо и такой же голос – качества, без которых нельзя содержать придорожный трактир.
-Найдется, - у любого другого такой тон звучал бы многозначительно. У этого – ну что ж, обычное дело.
Она спокойно кивнула, будто это и в самом деле обычное дело.
-Значит, чашечку кофе без сахара и сливки. Отдельно, если можно.
Сахар на столе уже был – коричневый. Старинная сахарница стояла на белоснежной и твердой от крахмала салфетке.
Второй постоялец появился в дверном проеме, едва только хозяин гостиницы поставил поднос с двумя чашками на столик рядом с гостьей. Светловолосый и голубоглазый молодой человек, чей элегантный костюм, совершенно точно, был выбран так, чтобы гармонировать со светло-серым жакетом и строгой плиссированной юбкой его спутницы, мягкими шагами как-то незаметно проскользнул к свободному стулу напротив девушки.
-О, спасибо, - мягко сказал он хозяину, присаживаясь. - И вам спасибо, Сакура-сан. Надо же, сливки! Просто здорово! Я и не знал, что здесь можно их достать, - он глубоко вдохнул над чашечкой с кофе, вбирая тонкий оттенок запаха гвоздики. - Кто же лучше Сакуры-сан может выбрать место для ночлега?.. Ваше чутье на хороший кофе меня всегда восхищало.
-Нам повезло, - ответила она, гася сигарету о тонкое фарфоровое блюдце. – Вы хорошо выспались, Фай-сан?
-Превосходно! – заметил молодой человек легкомысленным тоном. – Кстати, я говорил с женой хозяина. Тут поблизости в холмах есть местечко, там, говорят, остались живописные развалины крепости. Не желаете завернуть?
-Мне очень нравятся живописные старые крепости, - ответила она. – Должно быть, есть какая-то легенда?..
-Разумеется, - он сделал большой глоток, покатал на языке. – Божественно. Что бы я без вас делал! – Сакура улыбнулась, но по лицу ее было видно, что она ждала продолжения.
Фай осторожно отпил из чашечки со сливками – их там и было всего-то на два глотка – и продолжил.
–Только легенда не из средневековья. Как думаете, что будет, если взять… предположим, пятьдесят человек женщин и детей с минимумом теплой одежды, двумя автоматами и… ну пусть половиной ящика патронов… и оставить их в развалинах старого замка отбиваться от банды мародеров?..
-В итоге будет очень грязно, - заметила Сакура.
-Ну да, - с готовностью кивнул Фай. - После того, как толпа людей проведет зиму в нескольких маленьких каморках, там обычно бывает очень грязно.
-То есть они все-таки выжили?
-Именно. Потому что откуда ни возьмись появился тяжело раненый, но очень могучий герой и раскидал мародеров. А потом снова ушел в метель, едва перевязав раны, - Фай сделал второй глоток. – Очень люблю козье молоко.
-Они не рассказывают, как выглядел этот воин? – спросила девушка напряженно.
Фай покачал головой.
-К счастью.
Сакура решительно вытянула руку над краем веранды и аккуратно вылила на землю остатки кофе – те, которые с гущей.
-Поехали, - сказала она, улыбаясь.
Уже открыв глаза, он знал, что увидит сон, и притом чужой. Солнце светило над ним сквозь звездопад осенних желтых и алых листьев, обдавая лицо сухой пылью непрошенных терпких запахов. Раскинутые руки касались земли, неожиданно холодной под шуршащим ворохом, - листья замели и его тоже, как будто он лежал здесь много дней, не шевелясь, безотрывно глядя в небо единственным широко распахнутым глазом.
Он сел, отряхивая листву.
Склон, засыпанный охряным и оранжевым, скатывался вниз, к невидимому отсюда ручью. Узловатый черный клен широко разбросал ветви, одиноко царствуя над вершиной, но вокруг деревьев было множество - одичавший сад.
Он повернул голову налево.
Женщина в бледно-зеленом одеянии и с букетом осенних листьев в руках неторопливо шла вдоль подножия холма. Откуда-то он знал, что там есть засыпанная дорожка, мощенная каменными плитами. Женщина заметила его, остановилась и приветливо махнула рукой. Он поднялся и поспешил к ней.
Ей нельзя было дать больше двадцати, когда бы не слишком спокойное выражение ясного, красивого лица. Он прекрасно знал эти черты - и чуть вздернутый нос, и туманно-зеленые глаза, и россыпь веснушек – но все же понял, что видит ее впервые.
-Добрый день, - сказала она. - Вы ведь Фай Д. Флоурит? - ее губы с трудом справились с непривычной фамилией.
-Да, - кивнул он без улыбки. - А вы…
-Пожалуйста, зовите меня просто Сакура. Вы так много сделали для… - заминка, где она не назвала имя, - моего сына.
-Я мог бы сделать больше, - он грустно улыбнулся.
-Я тоже, - его улыбка отразилась на ее лице, как в зеркале вод. - В том-то и дело. У нас хватает сожалений… Жаль, что иногда веры слишком мало.
-Почему вы снитесь мне, а не ему?
Она подала ему руку, и он осторожно взял тонкие бледные пальцы.
-Потому что таково было условие… Мы больше не должны видеться. Это моя последняя возможность сказать, что…
Ветер пролетел по саду, взъерошив листья на земле и обрушив на них целую шелестящую, пеструю, сухо и крепко пахнущую вьюгу.
-Это ваш смертный сон? – мягко спросил Фай.
-Да, - она улыбнулась ласково и безмятежно. - А значит, возможно все, правда?..
Фай вывернул руль, и олдсмобиль, занеся багажник, съехал с дороги прямо на серую, растрескавшуюся почву.
-Пригнись, - скомандовала Сакура, и, когда Фай послушно наклонился к рулю, выстрелила в окно поверх его головы – более мелкая из трусениц (у них было еще несколько названий, но все непечатные) взвизгнула и отлетела назад, разбрызгивая из простреленного горла темную в сумерках кровь. Вторая, та самая, что выскочила прямо перед ними на шоссе, торжествующе взвыла и бросилась в погоню – на земле, в отличие от асфальта, она имела преимущество.
Сакура сунула револьвер между сиденьями и, схватив с заднего автомат, решительно толкнула люк в крыше.
Уперев автомат в край люка, она выпустила длинную очередь, стараясь отсечь трусенице голову – получилось. Тварь упала на землю, по инерции перекувырнувшись вперед – и почти задела когтистыми лапами задний багажник олдсмобиля.
Сакура села обратно и убрала автомат.
-Держи, - Фай не стал возвращаться на дорогу, по-прежнему ехал по пустыне, аккуратно огибая кусты чертополоха. Сейчас он, глядя вперед, в дрожащий круг фар, правой рукой протягивал Сакуре носовой платок.
-Спасибо, Фай-сан.
Глядя в зеркало заднего вида, она тщательно вытерла лицо и шею от брызг крови.
-Сакура-тян, не могла бы ты посмотреть карту? – спросил Фай. – По-моему, полигон должен быть всего лишь милях в трех по прямой.
Когда они добрались до развалин, солнце уже светило вовсю. Расстояния в деревне могут быть очень обманчивыми. Вот уже несколько часов, как они не встречали даже вездесущих сонных пастухов – только сплошные молчаливые холмы, густо заросшие травой в фиолетовых звездочках клевера.
Машину они оставили у подножия пологого холма, но на всякий случай все время держались так, чтобы не потерять ее из виду. Потрепанный серо-голубой олдсмобиль служил им верой и правдой уже очень долго, показывая на диво хорошую скорость и полное пренебрежение к ухабам. Было бы обидно его потерять.
Когда-то, как им сказал хозяин автозаправки, здесь стояла обсерватория. Давно, может быть, в прошлом веке. Потом обсерваторию разобрали. А пару лет назад при загадочных обстоятельствах случился пожар – такой яркий, что горел камень. Жители окрестных поселков наблюдали его за много миль. Но счетчики радиации ничего не показали…
Какое-то время они побродили по островкам бетона, еще видного из-под тонкого слоя земли, заросшей упорной травой. Фай забрался на оставшийся обломок стены и, дурачась, стал рассказывать, как далеко он отсюда видит.
-А море видишь? – спросила Сакура, опускаясь на корточки перед маленькой ромашкой. Травинки щекотали голые колени в прорезях джинсов.
-Вижу море с кораблями, - совершенно серьезно отвечал Фай, козырьком прикладывая ладонь ко лбу. Ветер трепал его голубую рубашку.
-А видишь Нью-Йорк? – спросила Сакура.
-Вижу, вижу, - ответил маг с не меньшей серьезностью. – Я вижу… постой… солнце отражается от небоскребов и слепит мне глаза.
-Надень солнечные очки, - посоветовала Сакура с улыбкой.
-Замечательная идея, Сакура-тян… Ого, я вижу ту закусочную, где мы ели пиццу с креветками. Даже могу разглядеть название. Так-так-так… «У Хромого Джо»!
-Неправда! – рассмеялась Сакура. – «У Хромого Джека»!
-Моя принцесса, не спорьте с лучником, - Фай легко спрыгнул со стены и оказался прямо рядом с ней. – Это ведь моя профессиональная гордость – видеть правильно, чтобы попадать, куда надо, - он безмятежно улыбнулся.
-Конечно, - она качнулась к нему и порывисто обняла, прижимаясь щекой к обнаженной груди в расстегнутом вороте рубашки. – Только не сегодня.
Он осторожно провел рукой по ее спине.
-Давай никуда не… задержимся здесь сегодня, Сакура-тян? – тихо спросил он. – Ты же любишь просто лежать в траве и смотреть на облака.
-Конечно, - она отстранилась и ласково погладила его щеку кончиками пальцев. – Очень люблю.
Тело на вкус, будто лунная пыль. Бесчисленные пряди судьбы путаются под пальцами, бесконечность вдыхаемых и выдыхаемых слов, тайна сомкнутых век… Касаясь языком нежной груди, он видел сплетенье дорог, а встречаясь губами с ее губами, он видел развилки - бесконечные развилки в невесомом тумане.
Не измена. Не прощание.
Мы назовем это сутью.
Крепко сцепленные руки вдвоем ищут в пустоте - и ловят ускользающую тишину невысказанного обещания. Мир не может быть так жесток к нам, когда мы засыпаем, перепутавшись, молча шепча непроизнесенные имена. Наша память, соединенная, уходит по невидимым дорогам. Она плачет у верстовых столбов, творя колдовскую печать, и заносит атам, чтобы омыть руки в крови принесенных в жертву дней.
Мы обязательно вернемся - но еще не сейчас, о, не сейчас, когда летят навстречу сухие, горячие звезды торопливых вдохов.
Мы обязательно откроем глаза - но не теперь, когда шелк скользит под пальцами, ложась в вышивку невидимого узора.
Мы обязательно найдем…
Классические декорации для малобюджетного фильма ужасов выросли перед ними в желтом свете фар. Сакура накинула на плечи кожаный плащ, взяла фонарик, поправила кобуру и вылезла из машины первой, с силой захлопнув дверцу. Закурила, прикрыв сигарету ладонью от сухого ветра, несущего по улице перекати-поле – в полном соответствии с некими неписанными канонами.
Фай вышел следом, но дверь закрывать не стал. Оперся на нее, положив руки на подбородок, и уставился вдоль улицы. Глаза у него почему-то поменяли цвет, став по-кошачьи желтыми.
-Чувствуешь след? – спросил он.
Сакура отрицательно покачала головой и затянулась. Ветер напряженно стучал черепицей на крыше, пыль оседала на губах тонкой взвесью, и поэтому нельзя было расслышать щемящего, горьковатого запаха этого дыма. Фай все-таки вдохнул полной грудью, как если бы вокруг была сонная полудрема сумеречного цветущего луга.
-Будешь искать еще?
-Буду, - после второй затяжки Сакура кинула сигарету в пыль и наступила ногой в кожаном сапожке. – Подождешь меня здесь?
-Само собой, - кивнул Фай, глядя в небо, где сдвигались тяжелые грозовые тучи. – Не задерживайся долго, Сакура-тян.
-Хорошо, - она обогнула машину и, чуть приподнявшись на носках, чмокнула его в щеку. - Будь осторожней, Фай-сан. Если что…
-Все в порядке, - он положил руку ей на плечо, серьезно заглянул в глаза. – Будет столько времени, сколько тебе нужно.
Оглянувшись пару раз, она прошла по улице два дома и нырнула в здание слева –когда-то здесь была скобяная лавка. В шкафах позади прилавка даже смутно угадывалась латунная утварь.
Сакура не чувствовала страха, поднимаясь по скрипучей лестнице, где на стене висели картины, отчего-то все сплошь затянутые плесенью. Все это было очень грустно и даже немного глупо.
Второй этаж встретил ее длинным коридором, расчерченным на одинаковые квадраты сумеречно-зеленым светом, падавшим из открытых дверей по обе стороны прохода. В первой комнате стояла узкая кровать, на которой еще сохранилось льняное постельное белье, теперь причудливо затканное узорной паутиной. Плоский паук величиной с ладонь торопливо уполз, когда она шагнула через порог.
Напротив двери – крест оконной рамы с выбитыми стеклами.
Там, на улице, Фай-сан держит спутанную волну вероятностей. Без магии – здесь у него магии почему-то нет. На одной силе, на одном внутреннем кураже, на одном отчаянном желании дать Сакуре побольше времени и отыскать след, зацепку, чтобы начать раскручивать новую тропу, в конце которой…
Темнота.
Кажется, что можно идти бесконечно. Она двигалась медленно, держа пистолет наизготовку, переступая через битое стекло, прислушиваясь к смутным скрипам в доме и вою ветра в дымоходах. Это часы тикают, или ей кажется?.. Глухая тишина звенела в ушах. Нет. В дымоходе тоненько, жалобно завыл ветер, как забытый зверек. Она не вздрогнула – ясно же, что здесь никого нет и не может быть. Совершенно ясно. Ну сколько еще, кажется, уже целую вечность…
Пока не шевельнется маятник стоящих часов.
Сакура резко развернулась, вскинув руку с пистолетом на движение. Кто-то затаился в сумрачной бесконечности, готовый броситься…
Это было всего лишь зеркало. Кто-то закрепил зеркало на двери в последнюю по коридору комнату. Сакура увидела саму себя – худенькую девушку в кожаном плаще нараспашку, кожаных бриджах, корсете и сапогах для верховой езды – с пистолетом в руке и с закушенной в страхе и решимости губой. Черт побери.
Ну вот, здесь тоже ничего и никого нет. Ничего и никого. Ни следа. Можно возвращаться…
Лестница в конце коридора – вот она, темная тень проема.
Что-то словно толкнуло ее поддых тугим узлом тошноты, заставляя обернуться к зеркалу опять. Желтые раскосые глаза. С вертикальными зрачками. Огромные. Над ее плечом.
Фай сидел на багажнике автомобиля, в непринужденной позе откинувшись на ветровое стекло и заложив руки за голову, когда что-то изменилось. Что-то. Он не знал еще, что – но реальность треснула разбившимся зеркалом, обрушившись с небосклона звездным дождем.
Предгрозовой ветер внезапно стих. В воздухе потянуло чем-то свежим – как будто влажной травой.
Фай соскочил с машины и бросился бегом к дому, где скрылась Сакура – фалды светлого пиджака развевались позади.
Спроси его потом, как выглядела скобяная лавка изнутри, Фай смог бы с академической точностью сообщить: два шкафа, прилавок, кассовый аппарат, три стула, один на боку, один в обломках, один стоит, бочка с выломанной доской, а у лестницы отблескивает пятицентовая монетка, - но этого все равно как будто не было. А единственное, что было – Сакура, сидящая на коленях у расколотого зеркала в конце коридора на втором этаже. Девушка казалась зеленой в сочащемся снаружи свете, из прокушенной губы текла кровь. Такими же окровавленными, исцарапанными были и ее руки – которыми она гладила мурчащего у нее на коленях зеркального котенка. С большими желтыми глазами.
И время замедлилось, когда он легкими шагами приблизился к ней, боясь дышать.
-Представляете, Фай-сан, - она подняла голову. – Он там вырос, но выбраться не мог, а еда закончилась.
-Вот как?.. – Фай уже успел собраться. Поэтому он только присел рядом с Сакурой на корточки и почесал котенка за ухом. – И чем же этот малыш питается?
-Человеческими чувствами, - негромко произнесла Сакура.
Вдоль чугунного кружева ограды деревенского кладбища Сакура прошла к свежепокрашенной в бежевый цвет часовне. Рассказывали, что пару лет назад какой-то мальчик заявил здесь, что бог несправедлив, и будто бы потом его поразила молния. После этого источник в миле от деревни стали почитать чудотворным.
Над пиками ограды шелестели желтые и оранжевые сухие листья, пятна света играли на пожухлой траве. Черный простой крест выделялся на фоне глубоко, по-осеннему яркого, синего неба неаккуратным стежком. Будто зашили рану.
За оградой Сакура увидела в отдалении женщину в светло-зеленом платье – наверное, она ухаживала за одной из могил. Та повернулась и долго смотрела на Сакуру, приложив ко лбу ладонь козырьком, - удивлялась приезжим? Здесь не часто можно встретить гостей издалека.
Разглядеть ее лицо Сакура не смогла.
Она вернулась к церковному крыльцу – в нарушение обычая на двери висел тяжелый амбарный замок – села на бетонные ступени и стала прутиком разгребать высохшие листья. Скучно…
-Скучаешь, Сакура-тян?
Она подняла глаза. Фай стоял рядом с ней, лучезарно улыбаясь, и держал руки за спиной.
-Нет, - она улыбнулась в ответ. – Здесь очень спокойно.
-Но никаких следов, - заметил он полувопросительно.
Она кивнула.
-В этом селе делают отличные вещи из меха, - сказал Фай, картинным жестом извлек из-за спины и протянул ей светло-серый меховой берет. – Мне кажется, это пойдет к твоим сапожкам.
Сакура не стала спрашивать, специально ли он выбрал такой маршрут.
Очередной удар в челюсть заставил его пошатнуться, но улыбку с лица не стер. Фай стоял на коленях посреди зала казино, где по заплеванному полу раскатились пустые бутылки, а под потолком медленно вращался, разгоняя сонную духоту отвратительно жаркого полдня, старый вентилятор. Руки его были стянуты за спиной и плотно примотаны к груди той же веревкой, кровь из рассеченной брови заливала правый лацкан снежно-белого пиджака (на красной рубашке ее не было видно). Ясные голубые глаза глядели на разбойников безмятежно и даже с юмором.
-А вы знаете анекдот про безногого крокодила? – спросил Фай. – Очень подходит к ситуации. Заходит безногий аллигатор в бар…
Следующий удар был уже ногой. Фай упал на пол, проехавшись щекой по шершавым доскам – да так там и остался, только почему-то начал смеяться. Не истерически – нормальным смехом человека, который вот-вот ожидает чего-то очень забавного.
-Ты чего? – предводитель банды «Гончих Крыс» вздернул его за волосы вплотную к своему лицу и прошипел: – Умом тронулся, мразь? Где карта, мать твою?!
-Спроси его, где девчонка, Руп, - подал тощенький фальцет Большой Джо Малкин.
Фай рассмеялся снова, сплюнув кровь из разбитых губ, на сей раз еще приятнее и благостнее.
В этот момент дверь распахнулась.
На пороге стояла перемазанная сажей Сакура. Длинная черная юбка в широких воланах разодрана до бедра, и блуза тоже черная, и короткие перчатки, и огромный револьвер, и кобура под мышкой… Единственный светлый мазок – кипенно-белые кружева манжет – выглядел почти неуместно.
-Руки прочь от моего мужчины, – резко скомандовала она.
-Милашка… - начал Большой Джо примирительно.
..И подавился пулей.
Несколько пуль тут же врезались в дверной косяк, выбивая щепки, - но Сакуры там уже не было.
Когда все закончилось, Фай еще не успел отсмеяться.
Фай схватился за ручку олдсмобиля и на секунду прижался лбом к голубой кромке крыши. Так, еще пару шагов…
«Идиотские шутки рано или поздно тебя погубят, чертов маг».
Истинная правда… Как всегда.
С силой распахнув дверь, он одним движением плюхнулся на переднее сиденье. Слишком… слишком много всего… и слишком быстро. Он чувствовал дрожь дорог, свивавшихся в клубок, подобно веревкам.
Фай начал растирать запястья, когда Сакура, хлопнув багажником, куда она убирала ящик с револьверами и батареями питания, изъятых из хозяйства «Гончих крыс», села на место водителя.
-Ты в порядке? – спросила она.
Он кивнул. Принцесса надавила на газ.
Машина резко рванулась вперед, вниз с холма. Дороги вспыхнули перед ними на миг единой сияющей картой: ярко светило солнце, и высокие свечки кипарисов темными стрелками выделялись на зеленом бархате травы. Такие разные и такие одинаковые, огибающие таинственные развалины и бездонные колодцы, опустевшие города и признанных оракулов…
Грани миров, ждущих своего часа.
-Куда едем? – спросила Сакура. – Сегодня твоя очередь выбирать.
-Все дороги равны, - усмехнулся Фай. – Давай направо?
Возможно все…
Она быстро наклонилась к нему и поцеловала в губы, соглашаясь.
По заявке Айа - Фай/Сакура, лучше джен, можно очень низкорейтинговый гет. Желательно что-то довольно грустное, с сюжетом, можно с экшном.
Фэндом: Цубаса
Автор: edik_lyudoedik
Бэта: S-Sa
Пэйринг: Фай/Сакура
Рэйтинг: PG-15
Жанр: АУ, игры с реальностью, много фиолетовой травы
Сюжет: Фай и Сакура путешествуют по отражениям некоего мира после глобальной катастрофы - кажется, они ищут...
Предупреждение: секс!
читать дальшеТуман перепутал дороги, точно бусы в шкатулке ветреной красавицы. Широкие, узкие, бесконечно разные, все в колдобинах, покрытые или непокрытые растрескавшимся асфальтом, перечеркнутые длинными тенями от кипарисов или рассекающие надвое серые плоскости пустынь. Убегающие под колеса одинокой крестьянской телеги или совершенно безлюдные – все они были там. Иногда одновременно.
Миры в это холодное весеннее утро наползали друг на друга слоями облачной влаги, уводили в сторону миражами – где то, где это?
Небо прояснялось.
В холодном воздухе пахло свежестью и как будто влажной пылью – такой запах оставляет туман. С холмов по ту сторону дороги, где из зеленой травы выступали гипсовые сколы камней, слышалось отдаленное блеяние овец. Рядом с силуэтом разрушенной сторожевой вышки (колючую проволоку давно растащили крестьяне), мелькнула тень широкополой пастушеской шляпы и исчезла – человек опасался стоять на вершине холма.
Девушка с дымчато-зелеными глазами отвела взгляд – в той стороне ничего интересного не было. С тем же успехом можно глядеть вперед, на дорогу, которая видна ровно до следующего поворота.
Посетительнице не хватало роста, чтобы откинуться на спинку одного из несуразно огромных стульев под соломенным навесом гостиницы. Она и не пыталась. Облокотившись на растрескавшийся от времени пластик стола, она вертела дорогую сигарету с фильтром в пальцах, обтянутых черной тканью коротких перчаток.
Хозяин гостиницы-развалюхи, чью темную жилетку украшала фигурная цепочка карманных часов, вышел на веранду и поставил перед девушкой чашку кофе, уютно пахнущего корицей. Он косился на свою гостью со смутным уважением.
-Огня? – щелчок зажигалки.
-Да, спасибо, - девушка поблагодарила хозяина нежной, чуть рассеянной улыбкой.
Он запалил кончик. Запахло ментолом и еще чем-то острым, травяным.
-Принесите еще одну чашку, пожалуйста, - попросила она. – У вас есть сливки?
У хозяина гостиницы было невыразительное лицо и такой же голос – качества, без которых нельзя содержать придорожный трактир.
-Найдется, - у любого другого такой тон звучал бы многозначительно. У этого – ну что ж, обычное дело.
Она спокойно кивнула, будто это и в самом деле обычное дело.
-Значит, чашечку кофе без сахара и сливки. Отдельно, если можно.
Сахар на столе уже был – коричневый. Старинная сахарница стояла на белоснежной и твердой от крахмала салфетке.
Второй постоялец появился в дверном проеме, едва только хозяин гостиницы поставил поднос с двумя чашками на столик рядом с гостьей. Светловолосый и голубоглазый молодой человек, чей элегантный костюм, совершенно точно, был выбран так, чтобы гармонировать со светло-серым жакетом и строгой плиссированной юбкой его спутницы, мягкими шагами как-то незаметно проскользнул к свободному стулу напротив девушки.
-О, спасибо, - мягко сказал он хозяину, присаживаясь. - И вам спасибо, Сакура-сан. Надо же, сливки! Просто здорово! Я и не знал, что здесь можно их достать, - он глубоко вдохнул над чашечкой с кофе, вбирая тонкий оттенок запаха гвоздики. - Кто же лучше Сакуры-сан может выбрать место для ночлега?.. Ваше чутье на хороший кофе меня всегда восхищало.
-Нам повезло, - ответила она, гася сигарету о тонкое фарфоровое блюдце. – Вы хорошо выспались, Фай-сан?
-Превосходно! – заметил молодой человек легкомысленным тоном. – Кстати, я говорил с женой хозяина. Тут поблизости в холмах есть местечко, там, говорят, остались живописные развалины крепости. Не желаете завернуть?
-Мне очень нравятся живописные старые крепости, - ответила она. – Должно быть, есть какая-то легенда?..
-Разумеется, - он сделал большой глоток, покатал на языке. – Божественно. Что бы я без вас делал! – Сакура улыбнулась, но по лицу ее было видно, что она ждала продолжения.
Фай осторожно отпил из чашечки со сливками – их там и было всего-то на два глотка – и продолжил.
–Только легенда не из средневековья. Как думаете, что будет, если взять… предположим, пятьдесят человек женщин и детей с минимумом теплой одежды, двумя автоматами и… ну пусть половиной ящика патронов… и оставить их в развалинах старого замка отбиваться от банды мародеров?..
-В итоге будет очень грязно, - заметила Сакура.
-Ну да, - с готовностью кивнул Фай. - После того, как толпа людей проведет зиму в нескольких маленьких каморках, там обычно бывает очень грязно.
-То есть они все-таки выжили?
-Именно. Потому что откуда ни возьмись появился тяжело раненый, но очень могучий герой и раскидал мародеров. А потом снова ушел в метель, едва перевязав раны, - Фай сделал второй глоток. – Очень люблю козье молоко.
-Они не рассказывают, как выглядел этот воин? – спросила девушка напряженно.
Фай покачал головой.
-К счастью.
Сакура решительно вытянула руку над краем веранды и аккуратно вылила на землю остатки кофе – те, которые с гущей.
-Поехали, - сказала она, улыбаясь.
Уже открыв глаза, он знал, что увидит сон, и притом чужой. Солнце светило над ним сквозь звездопад осенних желтых и алых листьев, обдавая лицо сухой пылью непрошенных терпких запахов. Раскинутые руки касались земли, неожиданно холодной под шуршащим ворохом, - листья замели и его тоже, как будто он лежал здесь много дней, не шевелясь, безотрывно глядя в небо единственным широко распахнутым глазом.
Он сел, отряхивая листву.
Склон, засыпанный охряным и оранжевым, скатывался вниз, к невидимому отсюда ручью. Узловатый черный клен широко разбросал ветви, одиноко царствуя над вершиной, но вокруг деревьев было множество - одичавший сад.
Он повернул голову налево.
Женщина в бледно-зеленом одеянии и с букетом осенних листьев в руках неторопливо шла вдоль подножия холма. Откуда-то он знал, что там есть засыпанная дорожка, мощенная каменными плитами. Женщина заметила его, остановилась и приветливо махнула рукой. Он поднялся и поспешил к ней.
Ей нельзя было дать больше двадцати, когда бы не слишком спокойное выражение ясного, красивого лица. Он прекрасно знал эти черты - и чуть вздернутый нос, и туманно-зеленые глаза, и россыпь веснушек – но все же понял, что видит ее впервые.
-Добрый день, - сказала она. - Вы ведь Фай Д. Флоурит? - ее губы с трудом справились с непривычной фамилией.
-Да, - кивнул он без улыбки. - А вы…
-Пожалуйста, зовите меня просто Сакура. Вы так много сделали для… - заминка, где она не назвала имя, - моего сына.
-Я мог бы сделать больше, - он грустно улыбнулся.
-Я тоже, - его улыбка отразилась на ее лице, как в зеркале вод. - В том-то и дело. У нас хватает сожалений… Жаль, что иногда веры слишком мало.
-Почему вы снитесь мне, а не ему?
Она подала ему руку, и он осторожно взял тонкие бледные пальцы.
-Потому что таково было условие… Мы больше не должны видеться. Это моя последняя возможность сказать, что…
Ветер пролетел по саду, взъерошив листья на земле и обрушив на них целую шелестящую, пеструю, сухо и крепко пахнущую вьюгу.
-Это ваш смертный сон? – мягко спросил Фай.
-Да, - она улыбнулась ласково и безмятежно. - А значит, возможно все, правда?..
Фай вывернул руль, и олдсмобиль, занеся багажник, съехал с дороги прямо на серую, растрескавшуюся почву.
-Пригнись, - скомандовала Сакура, и, когда Фай послушно наклонился к рулю, выстрелила в окно поверх его головы – более мелкая из трусениц (у них было еще несколько названий, но все непечатные) взвизгнула и отлетела назад, разбрызгивая из простреленного горла темную в сумерках кровь. Вторая, та самая, что выскочила прямо перед ними на шоссе, торжествующе взвыла и бросилась в погоню – на земле, в отличие от асфальта, она имела преимущество.
Сакура сунула револьвер между сиденьями и, схватив с заднего автомат, решительно толкнула люк в крыше.
Уперев автомат в край люка, она выпустила длинную очередь, стараясь отсечь трусенице голову – получилось. Тварь упала на землю, по инерции перекувырнувшись вперед – и почти задела когтистыми лапами задний багажник олдсмобиля.
Сакура села обратно и убрала автомат.
-Держи, - Фай не стал возвращаться на дорогу, по-прежнему ехал по пустыне, аккуратно огибая кусты чертополоха. Сейчас он, глядя вперед, в дрожащий круг фар, правой рукой протягивал Сакуре носовой платок.
-Спасибо, Фай-сан.
Глядя в зеркало заднего вида, она тщательно вытерла лицо и шею от брызг крови.
-Сакура-тян, не могла бы ты посмотреть карту? – спросил Фай. – По-моему, полигон должен быть всего лишь милях в трех по прямой.
Когда они добрались до развалин, солнце уже светило вовсю. Расстояния в деревне могут быть очень обманчивыми. Вот уже несколько часов, как они не встречали даже вездесущих сонных пастухов – только сплошные молчаливые холмы, густо заросшие травой в фиолетовых звездочках клевера.
Машину они оставили у подножия пологого холма, но на всякий случай все время держались так, чтобы не потерять ее из виду. Потрепанный серо-голубой олдсмобиль служил им верой и правдой уже очень долго, показывая на диво хорошую скорость и полное пренебрежение к ухабам. Было бы обидно его потерять.
Когда-то, как им сказал хозяин автозаправки, здесь стояла обсерватория. Давно, может быть, в прошлом веке. Потом обсерваторию разобрали. А пару лет назад при загадочных обстоятельствах случился пожар – такой яркий, что горел камень. Жители окрестных поселков наблюдали его за много миль. Но счетчики радиации ничего не показали…
Какое-то время они побродили по островкам бетона, еще видного из-под тонкого слоя земли, заросшей упорной травой. Фай забрался на оставшийся обломок стены и, дурачась, стал рассказывать, как далеко он отсюда видит.
-А море видишь? – спросила Сакура, опускаясь на корточки перед маленькой ромашкой. Травинки щекотали голые колени в прорезях джинсов.
-Вижу море с кораблями, - совершенно серьезно отвечал Фай, козырьком прикладывая ладонь ко лбу. Ветер трепал его голубую рубашку.
-А видишь Нью-Йорк? – спросила Сакура.
-Вижу, вижу, - ответил маг с не меньшей серьезностью. – Я вижу… постой… солнце отражается от небоскребов и слепит мне глаза.
-Надень солнечные очки, - посоветовала Сакура с улыбкой.
-Замечательная идея, Сакура-тян… Ого, я вижу ту закусочную, где мы ели пиццу с креветками. Даже могу разглядеть название. Так-так-так… «У Хромого Джо»!
-Неправда! – рассмеялась Сакура. – «У Хромого Джека»!
-Моя принцесса, не спорьте с лучником, - Фай легко спрыгнул со стены и оказался прямо рядом с ней. – Это ведь моя профессиональная гордость – видеть правильно, чтобы попадать, куда надо, - он безмятежно улыбнулся.
-Конечно, - она качнулась к нему и порывисто обняла, прижимаясь щекой к обнаженной груди в расстегнутом вороте рубашки. – Только не сегодня.
Он осторожно провел рукой по ее спине.
-Давай никуда не… задержимся здесь сегодня, Сакура-тян? – тихо спросил он. – Ты же любишь просто лежать в траве и смотреть на облака.
-Конечно, - она отстранилась и ласково погладила его щеку кончиками пальцев. – Очень люблю.
Тело на вкус, будто лунная пыль. Бесчисленные пряди судьбы путаются под пальцами, бесконечность вдыхаемых и выдыхаемых слов, тайна сомкнутых век… Касаясь языком нежной груди, он видел сплетенье дорог, а встречаясь губами с ее губами, он видел развилки - бесконечные развилки в невесомом тумане.
Не измена. Не прощание.
Мы назовем это сутью.
Крепко сцепленные руки вдвоем ищут в пустоте - и ловят ускользающую тишину невысказанного обещания. Мир не может быть так жесток к нам, когда мы засыпаем, перепутавшись, молча шепча непроизнесенные имена. Наша память, соединенная, уходит по невидимым дорогам. Она плачет у верстовых столбов, творя колдовскую печать, и заносит атам, чтобы омыть руки в крови принесенных в жертву дней.
Мы обязательно вернемся - но еще не сейчас, о, не сейчас, когда летят навстречу сухие, горячие звезды торопливых вдохов.
Мы обязательно откроем глаза - но не теперь, когда шелк скользит под пальцами, ложась в вышивку невидимого узора.
Мы обязательно найдем…
Классические декорации для малобюджетного фильма ужасов выросли перед ними в желтом свете фар. Сакура накинула на плечи кожаный плащ, взяла фонарик, поправила кобуру и вылезла из машины первой, с силой захлопнув дверцу. Закурила, прикрыв сигарету ладонью от сухого ветра, несущего по улице перекати-поле – в полном соответствии с некими неписанными канонами.
Фай вышел следом, но дверь закрывать не стал. Оперся на нее, положив руки на подбородок, и уставился вдоль улицы. Глаза у него почему-то поменяли цвет, став по-кошачьи желтыми.
-Чувствуешь след? – спросил он.
Сакура отрицательно покачала головой и затянулась. Ветер напряженно стучал черепицей на крыше, пыль оседала на губах тонкой взвесью, и поэтому нельзя было расслышать щемящего, горьковатого запаха этого дыма. Фай все-таки вдохнул полной грудью, как если бы вокруг была сонная полудрема сумеречного цветущего луга.
-Будешь искать еще?
-Буду, - после второй затяжки Сакура кинула сигарету в пыль и наступила ногой в кожаном сапожке. – Подождешь меня здесь?
-Само собой, - кивнул Фай, глядя в небо, где сдвигались тяжелые грозовые тучи. – Не задерживайся долго, Сакура-тян.
-Хорошо, - она обогнула машину и, чуть приподнявшись на носках, чмокнула его в щеку. - Будь осторожней, Фай-сан. Если что…
-Все в порядке, - он положил руку ей на плечо, серьезно заглянул в глаза. – Будет столько времени, сколько тебе нужно.
Оглянувшись пару раз, она прошла по улице два дома и нырнула в здание слева –когда-то здесь была скобяная лавка. В шкафах позади прилавка даже смутно угадывалась латунная утварь.
Сакура не чувствовала страха, поднимаясь по скрипучей лестнице, где на стене висели картины, отчего-то все сплошь затянутые плесенью. Все это было очень грустно и даже немного глупо.
Второй этаж встретил ее длинным коридором, расчерченным на одинаковые квадраты сумеречно-зеленым светом, падавшим из открытых дверей по обе стороны прохода. В первой комнате стояла узкая кровать, на которой еще сохранилось льняное постельное белье, теперь причудливо затканное узорной паутиной. Плоский паук величиной с ладонь торопливо уполз, когда она шагнула через порог.
Напротив двери – крест оконной рамы с выбитыми стеклами.
Там, на улице, Фай-сан держит спутанную волну вероятностей. Без магии – здесь у него магии почему-то нет. На одной силе, на одном внутреннем кураже, на одном отчаянном желании дать Сакуре побольше времени и отыскать след, зацепку, чтобы начать раскручивать новую тропу, в конце которой…
Темнота.
Кажется, что можно идти бесконечно. Она двигалась медленно, держа пистолет наизготовку, переступая через битое стекло, прислушиваясь к смутным скрипам в доме и вою ветра в дымоходах. Это часы тикают, или ей кажется?.. Глухая тишина звенела в ушах. Нет. В дымоходе тоненько, жалобно завыл ветер, как забытый зверек. Она не вздрогнула – ясно же, что здесь никого нет и не может быть. Совершенно ясно. Ну сколько еще, кажется, уже целую вечность…
Пока не шевельнется маятник стоящих часов.
Сакура резко развернулась, вскинув руку с пистолетом на движение. Кто-то затаился в сумрачной бесконечности, готовый броситься…
Это было всего лишь зеркало. Кто-то закрепил зеркало на двери в последнюю по коридору комнату. Сакура увидела саму себя – худенькую девушку в кожаном плаще нараспашку, кожаных бриджах, корсете и сапогах для верховой езды – с пистолетом в руке и с закушенной в страхе и решимости губой. Черт побери.
Ну вот, здесь тоже ничего и никого нет. Ничего и никого. Ни следа. Можно возвращаться…
Лестница в конце коридора – вот она, темная тень проема.
Что-то словно толкнуло ее поддых тугим узлом тошноты, заставляя обернуться к зеркалу опять. Желтые раскосые глаза. С вертикальными зрачками. Огромные. Над ее плечом.
Фай сидел на багажнике автомобиля, в непринужденной позе откинувшись на ветровое стекло и заложив руки за голову, когда что-то изменилось. Что-то. Он не знал еще, что – но реальность треснула разбившимся зеркалом, обрушившись с небосклона звездным дождем.
Предгрозовой ветер внезапно стих. В воздухе потянуло чем-то свежим – как будто влажной травой.
Фай соскочил с машины и бросился бегом к дому, где скрылась Сакура – фалды светлого пиджака развевались позади.
Спроси его потом, как выглядела скобяная лавка изнутри, Фай смог бы с академической точностью сообщить: два шкафа, прилавок, кассовый аппарат, три стула, один на боку, один в обломках, один стоит, бочка с выломанной доской, а у лестницы отблескивает пятицентовая монетка, - но этого все равно как будто не было. А единственное, что было – Сакура, сидящая на коленях у расколотого зеркала в конце коридора на втором этаже. Девушка казалась зеленой в сочащемся снаружи свете, из прокушенной губы текла кровь. Такими же окровавленными, исцарапанными были и ее руки – которыми она гладила мурчащего у нее на коленях зеркального котенка. С большими желтыми глазами.
И время замедлилось, когда он легкими шагами приблизился к ней, боясь дышать.
-Представляете, Фай-сан, - она подняла голову. – Он там вырос, но выбраться не мог, а еда закончилась.
-Вот как?.. – Фай уже успел собраться. Поэтому он только присел рядом с Сакурой на корточки и почесал котенка за ухом. – И чем же этот малыш питается?
-Человеческими чувствами, - негромко произнесла Сакура.
Вдоль чугунного кружева ограды деревенского кладбища Сакура прошла к свежепокрашенной в бежевый цвет часовне. Рассказывали, что пару лет назад какой-то мальчик заявил здесь, что бог несправедлив, и будто бы потом его поразила молния. После этого источник в миле от деревни стали почитать чудотворным.
Над пиками ограды шелестели желтые и оранжевые сухие листья, пятна света играли на пожухлой траве. Черный простой крест выделялся на фоне глубоко, по-осеннему яркого, синего неба неаккуратным стежком. Будто зашили рану.
За оградой Сакура увидела в отдалении женщину в светло-зеленом платье – наверное, она ухаживала за одной из могил. Та повернулась и долго смотрела на Сакуру, приложив ко лбу ладонь козырьком, - удивлялась приезжим? Здесь не часто можно встретить гостей издалека.
Разглядеть ее лицо Сакура не смогла.
Она вернулась к церковному крыльцу – в нарушение обычая на двери висел тяжелый амбарный замок – села на бетонные ступени и стала прутиком разгребать высохшие листья. Скучно…
-Скучаешь, Сакура-тян?
Она подняла глаза. Фай стоял рядом с ней, лучезарно улыбаясь, и держал руки за спиной.
-Нет, - она улыбнулась в ответ. – Здесь очень спокойно.
-Но никаких следов, - заметил он полувопросительно.
Она кивнула.
-В этом селе делают отличные вещи из меха, - сказал Фай, картинным жестом извлек из-за спины и протянул ей светло-серый меховой берет. – Мне кажется, это пойдет к твоим сапожкам.
Сакура не стала спрашивать, специально ли он выбрал такой маршрут.
Очередной удар в челюсть заставил его пошатнуться, но улыбку с лица не стер. Фай стоял на коленях посреди зала казино, где по заплеванному полу раскатились пустые бутылки, а под потолком медленно вращался, разгоняя сонную духоту отвратительно жаркого полдня, старый вентилятор. Руки его были стянуты за спиной и плотно примотаны к груди той же веревкой, кровь из рассеченной брови заливала правый лацкан снежно-белого пиджака (на красной рубашке ее не было видно). Ясные голубые глаза глядели на разбойников безмятежно и даже с юмором.
-А вы знаете анекдот про безногого крокодила? – спросил Фай. – Очень подходит к ситуации. Заходит безногий аллигатор в бар…
Следующий удар был уже ногой. Фай упал на пол, проехавшись щекой по шершавым доскам – да так там и остался, только почему-то начал смеяться. Не истерически – нормальным смехом человека, который вот-вот ожидает чего-то очень забавного.
-Ты чего? – предводитель банды «Гончих Крыс» вздернул его за волосы вплотную к своему лицу и прошипел: – Умом тронулся, мразь? Где карта, мать твою?!
-Спроси его, где девчонка, Руп, - подал тощенький фальцет Большой Джо Малкин.
Фай рассмеялся снова, сплюнув кровь из разбитых губ, на сей раз еще приятнее и благостнее.
В этот момент дверь распахнулась.
На пороге стояла перемазанная сажей Сакура. Длинная черная юбка в широких воланах разодрана до бедра, и блуза тоже черная, и короткие перчатки, и огромный револьвер, и кобура под мышкой… Единственный светлый мазок – кипенно-белые кружева манжет – выглядел почти неуместно.
-Руки прочь от моего мужчины, – резко скомандовала она.
-Милашка… - начал Большой Джо примирительно.
..И подавился пулей.
Несколько пуль тут же врезались в дверной косяк, выбивая щепки, - но Сакуры там уже не было.
Когда все закончилось, Фай еще не успел отсмеяться.
Фай схватился за ручку олдсмобиля и на секунду прижался лбом к голубой кромке крыши. Так, еще пару шагов…
«Идиотские шутки рано или поздно тебя погубят, чертов маг».
Истинная правда… Как всегда.
С силой распахнув дверь, он одним движением плюхнулся на переднее сиденье. Слишком… слишком много всего… и слишком быстро. Он чувствовал дрожь дорог, свивавшихся в клубок, подобно веревкам.
Фай начал растирать запястья, когда Сакура, хлопнув багажником, куда она убирала ящик с револьверами и батареями питания, изъятых из хозяйства «Гончих крыс», села на место водителя.
-Ты в порядке? – спросила она.
Он кивнул. Принцесса надавила на газ.
Машина резко рванулась вперед, вниз с холма. Дороги вспыхнули перед ними на миг единой сияющей картой: ярко светило солнце, и высокие свечки кипарисов темными стрелками выделялись на зеленом бархате травы. Такие разные и такие одинаковые, огибающие таинственные развалины и бездонные колодцы, опустевшие города и признанных оракулов…
Грани миров, ждущих своего часа.
-Куда едем? – спросила Сакура. – Сегодня твоя очередь выбирать.
-Все дороги равны, - усмехнулся Фай. – Давай направо?
Возможно все…
Она быстро наклонилась к нему и поцеловала в губы, соглашаясь.
@темы: фикатон
-
-
30.10.2008 в 20:42Глубоко, все очень продумано...
-
-
30.10.2008 в 21:16-
-
31.10.2008 в 17:17Благодарю
Айа
Главное, что заказчику понравилось
-
-
02.11.2008 в 22:16-
-
03.11.2008 в 01:13Спасибо вам за отзыв.
-
-
04.11.2008 в 21:08Автор, сначала хочу сказать спасибо за смелость - редко кто по ней пишет фики в нашем фандоме, к сожалению.
С другой стороны, мне всё более понятно, почему - это очень сложно.
Фик написан неплохо, но от героев только имена остались
-Руки прочь от моего мужчины, - резко скомандовала она.
Это, конечно, АУ, но реинкарнации - это фишка Кламп, и раз уж сами авторы каноны характеры героям в разных мирах не меняют, то и у авторов фиков, имхо, так же должно быть.
И кстати, автор, всю дорогу мучалась, не понимая, - это совсем АУ - или АУ в плане "ещё один мир"?
Ещё вопрос - почему Сакура за весь фик даже не подумала о Шаоране? Как же соулмэйтс и всё такое... Почему у Фая с Сакурой произошёл секс, я так и не поняла.
И одна небольшая техническая деталь - после тире в прямой речи нужно делать отступ:
-Ты в порядке?
-Куда едем?
-Все дороги равны
Но всё равно спасибо - не принимая в расчёт существование манги "Хроники крыльев" и характеров Фая с Сакурой, как оридж текст неплохой, даже есть попытки стилизации. Хоть есть, куда стремиться. Удачи!
-
-
04.11.2008 в 21:49Огромная благодарность за такой подробный отзыв
1. Очень рада, что вам понравилась пара
2. Предполагается, что к времени событий фика Сакура через многое прошла и во многом изменилась. Если исчезновение Шаорана в Токио заставило ее настолько глубоко переоценить себя и свою роль в мире, то что бы сделала, скажем, смерть Шаорана? Или полная неизвестность будущего, вынужденные блуждания без конца и края, отсутствие чувства защищенности, которое давали ей трое мужчин, размытость цели, необходимость использовать магию в режиме нон-стоп и существовать во враждебной среде с полным напряжением всех сил... в общем, считайте, что я попыталась ответить на этот вопрос
То же и насчет Фая. Все, что с ним сделано, сделано сознательно, в целях злостного фансервиса, как я его понимаю
3. Это "еще один мир". АУ по отношению к сторилайну Цубасы, потому что не указано, соответствует ли он какому-то месту в манге. Вероятно, это один из вариантов событий, который может иметь место через некоторое время после текущих событий - если, например, в итоге Курогане и Шаоран погибнут, а Сакура и Фай решат это изменить, минимизировав, однако, негативные последствия поворота времени.
4. Сакура все время думает о Шаоране. Фай тоже - о Курогане. Видимо, у меня не получилось это выразить в должной мере. Большое спасибо за замечание, поработаю над этим в следующий раз.
5. Секс у них случился отчасти вследствие взаимных хороших отношений и желания поддержать друг друга, отчасти как средство магического воздействия на реальность.
6. До сих пор я никогда не ставила пробелы после тире - мне кажется, так красивее и удобнее. Но, поскольку вы уже второй человек за последние пару дней, кто мне на это указывает, видимо, придется начать
7. Большое спасибо еще раз за отзыв и пожелание удачи
Я ответила на все вопросы?
Автор.
-
-
07.11.2008 в 19:47Не то чтобы я специально и все такое, но шалость, определенно, удалась